На севере Ирана, в агломерации Большого Тегерана, расположен город Рей. Будучи одним из самых древних центров городской культуры страны, он не раз менял названия. Мидийцы, династия Ахеменидов, Сасанидские падишахи звали его Раги и Арсакией, при диадохах Александра Македонского он удостоился странного для города на Ближнем Востоке имени — Европ.
Зороастрийцы использовали Рей в качестве резиденции верховного мобеда (духовного вождя), а при сельджуках он был одной из столиц их государства. Исламская цивилизация обязана этому городу множеством мэтров науки, совсем разных, но имеющих нисбу ар-Рази в своём имени. Ар-Рази со всей однозначностью сообщает, что перед нами уроженец Рея.
Многие века историков и литераторов восхищала фигура одного из них — аббасидского халифа Харуна ар-Рашида (766—809). При нём в огромном государстве царило затишье от политических бурь, те годы были отмечены экономическим процветанием, расцветом высокой культуры, формированием канона арабо-исламской поэзии и городской литературы. Халиф, отличавшийся праведностью и смекалкой, потворствовал изящным искусствам, строил университеты и библиотеки, продолжал завоевания славных предков. Его образ на сотни лет вперёд стал идеализированной картинкой совершенного правителя, прозорливого и добродушного монарха, при котором «в Багдаде всё спокойно». Он пленял собой европейских ориентофилов, которые увлечённо фантазировали в стихах и беллетристике об этом мудреце на троне. Благодаря авантюрному циклу собрания городских легенд, преданий и анекдотов из «Тысячи и одной ночи» Харун ар-Рашид запечатлён в коллективной памяти человечества как идеальный царь, по ночам наряжавшийся в платье обывателя и инспектировавший настроения подданных. Торговцы, паломники и муллы, рассказывавшие случайному незнакомцу о горестях и радостях своей жизни, не могли знать, что поутру встретят ночного собеседника восседающим на подушках среди визирей.
Считается, что реальный Харун ар-Рашид достаточно далеко отстоял от своего литературного двойника. Но такова природа людской памяти: очернять ненавистных сильных мира сего и творить красивую легенду о любимых, в числе которых навсегда останется «халиф-простолюдин из Рея».
Но помимо традиции городского сказания, в котором правда и вымысел переплетены до неразличимости, в Рее сложилась собственная школа исключительной достоверности и строгого контроля за сказанным, собранным и понесённым далее словом. Речь идёт о деле всей жизни Абу Хатима ар-Рази (811—890) — хадисоведа, исколесившего Ирак, Сирию, Аравию и Египет, отбирая и записывая всё, что люди помнили из Сунны. Ар-Рази был одним из корифеев инструментального приложения к науке о хадисах — того её метода, который называется аль-джарх ва-т-тадиль, или критическая оценка передатчиков пророческих речений на предмет их честности и надёжности.
Ученики Абу Хатима ар-Рази распространили его методику выборки, классификации и аутентификации хадисов по всему обжитому мусульманами миру. Достаточно лишь упомянуть, что он был наставником имамов Абу Давуда, ан-Насаи и Ибн Маджи, составителей трех из шести наиболее авторитетных сводов хадисов, известных как Кутуб ас-ситта. Дело выдающегося богослова продолжил его сын Абд ар-Рахман ибн Мухаммад, известный как Ибн Абу Хатим, «гранёный алмаз знаний», признанный знаток хадисов и тафсира.
Его младшим современником был Абу Бакр ар-Рази (865—925), «человек исламского возрождения». В этом столпе наук сошлись компетенции клинического врача, алхимика, мыслителя, учёного энциклопедического кругозора. Признание его величины повсеместно, и даже христианская Европа штудировала книги ар-Рази, почтительно говоря: «Это написано ведающим Разесом. Это сообщает многоопытный Абубатер».
С юных лет Абу Бакр был погружён в мир метафизического поиска, философического вопрошания и экспериментальных опытов трансмутации. Патрон восточной и западной алхимии, рано озадачившийся перегонкой одних металлов в другие, он приложил немало усилий для того, чтобы Средневековье было заворожено идеей заполучить «эликсир», орудие победы человеческого упорства и гения над самым стабильным в естественном порядке вещей — химическими свойствами элементов.
Трактаты ар-Рази по философии, этике, химии, математике, астрономии, лечебному делу, богословию, логике — общим числом свыше 180-ти — потоком переводились на латынь, и теперь сложно подсчитать, сколько из прозрений европейской науки случилось благодаря им. Человечество обязано Абу Бакру ар-Рази идеями о публичном здравоохранении, медицинском страховании, инфекционном происхождении заболеваний, госпитальном деле и специализации лекарей, первой в истории научной классификацией химических веществ. Кроме того, ар-Рази одним из первых предсказал сферическую форму звёзд и Земли — той самой Земли, властителем дум восточных и западных пределов которой загадочный перс оставался до самой эпохи Просвещения.
Делами не Земли, но неба была увлечена ещё одна «звезда на рейском небосводе» — астроном и математик Абд ар-Рахман ас-Суфи (903-986). Подобно другим героям научного миропостижения на мусульманском Востоке, он стал хранителем и передатчиком европейцам их же дохристианского наследия. Ас-Суфи переводил на арабский язык астрономические работы Птолемея. Позже они лягут на столы обсерваторий Западной Европы уже в переводах на латинский язык с арабских исходников ас-Суфи.
Зоркий учёный комментировал древних греков, выявлял и исправлял их упущения в оценке яркости, цвета и величины небесных тел, связывал между собой астрономические системы греков, египтян, арабов. Венец его обширной творческой работы — каталогизация более чем тысячи звёзд и почти полусотни созвездий. Мало в каком месте средневековой Азии и Европы случалось так, чтобы астрономы не сверялись с красочно иллюстрированной работой ас-Суфи «Китаб сувар аль-кавакиб ас-сабита» («Книга созвездий неподвижных звёзд», 964 год). Персидский автор первым обнаружил истинные туманности, смог размежевать их от звёздных скоплений. Ему же мусульмане обязаны уточнёнными расчётами киблы и времён пятикратной молитвы.
Некоторые открытия ас-Суфи не могли быть подтверждены, пока не изобрели телескоп. Так, подробное описание туманности Андромеды, впервые упомянутой ас-Суфи, было дано только в 1612 г. немецким астрономом Симоном Мариусом. Да, у персидского звездочёта не было аппаратуры, более совершенной, чем астролябия и математический ум, чтобы обнаружить ещё больше небесных знаков. Но он продолжал пытливо вглядываться в безоблачную темень ночи над Реем. Туда, откуда ему светила Луна, на поверхности которой можно увидеть кратер Ас-Суфи (Azophi), названный в его честь.
За пределы космоса физических объектов устремлялись рассуждения самого позднего из «великих из Рея» — имама Фахруддина ар-Рази (1149—1209), который при жизни был титулован «султаном мутакаллимов». Комментатор Корана и суровый полемист, ар-Рази всю жизнь вёл напряжённую и страстную борьбу интеллектуала за ортодоксию веры. Без вклада ар-Рази трудно представить спекулятивное богословие, столкнувшейся с изысками перипатетиков, персидским мистицизмом и мешаниной гностических доктрин.
Пытаясь найти мосты для сближения с фаласифа, казалось бы, дотла сожжённые непримиримым аль-Газали, ар-Рази разил своих оппонентов молниями, воспламенявшими такие страсти, что крайние еретики могли приложить руку к его отравлению. Воспринимавшийся как вольнодумец одними, сухой рационалист для других, он сыграл удивительную роль защитника исламской акыды от наиболее опасных и влиятельных умственных искушений средневекового Востока. Возможно, в этом проявилась специфика личности ар-Рази: по всему Герату его знали как сверхточного диагноста. Лекарь тел человеческих, он пытался вылечить их ума и сердца от того, что считал уводящим с пути истины лукавым мудрствованием.
Ар-Рази оставил после себя более 80 сочинений, которые он посвятил тафсиру, шафиитскому праву, каламу и фальсафе, врачеванию и фармакологии, агрономии, верховой езде, астрономии, политике, арабской филологии, истории, геометрии, физике и математике, магии и т. п. Он первым составил полную классификацию известных тому времени наук и включил в этот перечень «науку о шахматах».
